Герцог всея Курляндии [litres] - Маргарита Полякова

В реальной истории этот проект так и не был завершен. А мы планировали закончить его году к 1673-му. Судоходный канал должен был соединить реку Лиелупе с морем на западе и Даугавой на востоке. Проект, кстати, тоже жрал деньги, как не в себя. И воровать на нем пытались – мама не горюй. Однако и перспективы вырисовывались интересные. По расчетам, канал должен оживить торговлю и способствовать притоку народа.

Для привлечения рабочих рук отец пошел на беспрецедентные меры – приказал отлавливать бродяг и попрошаек. Да и выпрашивающих подаяния калек проверять на реальность увечий. После нескольких рейдов количество шушеры в Курляндии резко снизилось. Профессиональные нищие никогда в жизни не работали и не собирались это делать. Так что канал стал еще и способом исправительных работ для представителей мелкого криминала.

К счастью, уехав в Бауску, я не оказался отрезанным от происходящего в остальной Курляндии. Налаженная курьерская служба доставляла и письма, и документы, и даже новые книги. Карл Якоб порадовал тем, что на озере Зебрус удалось наконец-то построить хоть нечто похожее на опытовый бассейн. Оказывается, ничего подобного в XVII веке еще не было, так что пришлось изобретать все самим. Помощь Ньютона в этом деле оказалась просто неоценимой. Без него проект вряд ли состоялся бы. Даже в том виде, в котором он есть.

Параллельно озеру выкопали небольшой ров, длиной в 115 метров, глубиной в полтора, и шириной в три, облицевав его деревом, чтобы не оплывал. На облицовку пошла лиственница, потому что из той жизни я помнил, что она менее подвержена гниению. На одном из концов рва установили 20-метровую вышку, опускающийся внутри которой груз через систему полиспастов тянул модель корабля. На другом конце – подобие мостового крана, чтобы доставать модель из воды и опускать ее туда. Ну и два перепускных канала, соединяющихся с озером, чтобы обновлять воду. Я тут же на радостях опробовал полигон, прокатившись на буксире по каналу на двухместной лодочке.

Проблема была в том, чтобы вычислить сопротивление и скорость корабля, зная сопротивление и скорость модели судна. Пересчитать сопротивление и скорость с модели в «натуру». Но учитывая, сколько гениев было в Курляндском научном сообществе, была надежда, что вопрос решаем.

Вернулся я в Митаву только в 1672-м. Международная обстановка вновь накалилась, и отец решил, что не стоит держать наследника слишком близко к границе. Пребывание в столице тоже ни от чего не защищает, сам Якоб тому пример, но его опасения понять было можно. Франция и Англия начали войну против союза голландцев, испанцев и Бранденбурга. Причем ходили упорные слухи, что курфюрсту хорошо заплатили за участие в коалиции. Я бы не удивился. Мой дядюшка Фридрих был исключительно прагматичным человеком. Вот только, если я правильно помню историю, дела у голландцев пойдут плохо. Причем настолько, что будет принято решение открыть шлюзы и затопить часть страны.

Неладно было и у наших соседей. Польско-казацко-татарская война против Османской империи вынудила Речь Посполитую вспомнить о том, что Курляндия является вассалом, и запросить положенное – либо войско, либо деньги. И это в тот момент, когда у нас самих была перспектива ввязаться в войну! Мало того, я помнил, что вскоре у поляков дела пойдут совсем кисло, и в противостояние втянется Россия. А вот это было совсем не в тему. На Алексея Михайловича у меня были совсем другие планы.

Тут скоро Сконская война начнется, по результатам которой я планировал поменять границу с Шведской Лифляндией на границу с Лифляндией Русской. Ну и для Курляндии земель немного оторвать. А если Алексей Михайлович решится воевать с Османской империей, то второй фронт он вряд ли потянет. А у меня уже в Дании агенты вовсю работают. Тамошние ястребы горят желанием вернуть провинцию Сконе, утраченную по результатам прошлой войны со Швецией. И пусть ситуация раскачается только к 1675-му, предпосылки уже есть. Так что я уже начал свою большую авантюру, и вылет русских из этой схемы совершенно некстати.

Разумеется, герцог был в курсе всех моих телодвижений. В конце концов, именно он пока глава государства. И ввязываться в международные свары без его ведома было просто нереально. К тому же Якоб имел гораздо больше опыта и лучше меня разбирался в политике. Все-таки одно дело – это сухие знания, полученные от учителя (пусть очень неплохого), и совсем другое – практический навык переговоров и сражений. Отцу не слишком понравилась моя авантюра, но он согласился рискнуть.

– Наверное, мое время вышло, – вздохнул он, прогуливаясь со мной по небольшому парку, созданному рядом с митавским замком. До садов Версаля он не дотягивал, но выглядел вполне симпатично.

– Прошло? – удивился я. Наш приватный разговор был настолько секретным, что мы специально решили пройтись по парку. Помещениям с нишами, портьерами и ширмами, даже проверенным, мы не доверяли. Шпионы умудрялись подслушивать разговоры даже сквозь воздуховоды и печные трубы. А здесь нас точно никто не услышит.

– Все то время, пока я правлю Курляндией, я старался сохранить нейтралитет, – объяснил свою мысль отец. – Но теперь никто не соблюдает договоренностей, а в принятии важных решений так спешат, что не успеваешь уследить.

– Курляндию не оставят в покое. Шведы хорошо нас ограбили, и я уверен, придут к нам вновь. А наш сюзерен не защитит нас, поскольку связан очередной войной. Мне не хотелось бы, чтобы Курляндия вновь пострадала.

– Пушки, которые ты продемонстрировал, произвели на меня впечатление.

– Пока их никто не видел, кроме мастеров, но тем хорошо платят за молчание, – предупредил я следующий вопрос. – Полагаю, что к началу войны таких пушек станет больше. И их расчеты будут тренироваться. Правда, расход пороха приличный получится. Но я, кажется, нашел выход.

– Покупая у голландцев какой-то хлам, якобы на удобрения?

– Наверняка остальные страны скоро поймут, что это за хлам. И тогда цены на него взлетят, – улыбнулся я, вспомнив свою аферу с чилийской селитрой. Голландцы с удовольствием отдали ее за небольшие деньги, и я заказал еще. – Самое интересное, это сырье действительно можно использовать как удобрение. Но мы потратим ценный ресурс на изготовление пороха.

– Обходились же как-то.

– Ну да, благо Глаубер получил азотную кислоту еще сорок пять лет назад. Но лучше, если у нас будут разные варианты. Пушки нужно осваивать.

Вооружив своих мальчишек скорострельными, но очень дорогими ружьями, я все свои силы кинул на работу по улучшению артиллерии. И, изнасиловав мозги математиков и мастеров, мне удалось добиться приемлемого результата. Я заимел артиллерию примерно наполеоновского периода. Нет, сначала, как и всякий правильный попаданец, я пытался казнозарядки сделать, но для XVII века этот продукт оказался слишком высокотехнологичным.

В результате я представил отцу двенадцатифунтовые пушки, которые могли делать четыре выстрела в минуту. Гладкоствольные бронзовые орудия заряжались с дула и устанавливались на деревянных лафетах, оборудованных подъемным механизмом (довольно примитивным, надо сказать). Ствол имел длину примерно 12–18 калибров, а вся система весила примерно полторы тонны. По идее, пушка должна была стрелять чуть ли не на три километра, но возвышение ствола ограничивало дальность стрельбы максимум до 800–1000 метров.

Мои пушки стреляли не только ядрами, но и картечью. Отлитая из чугуна, одна к одной, картечь со 150–200 метров могла пробивать кирасы. Пересмотрел я свои взгляды и на охрану артиллерии. Тренировки показали, что количество человек, обслуживающих пушку, напрямую зависит от калибра орудия. Для моих 12-фунтовых красавиц полагалось восемь канониров и семь пехотинцев.

Собственно, скорострельность пушек улучшить было можно, но… не нужно. Ибо ствол пушки разогревается, и нужно ждать, пока он остынет. Скорее всего, в мороз этот показатель будет выше, особенно если предварительно облить пушку водой, но это еще нужно проверить. Пока что я не рисковал демонстрировать свое изобретение посторонним. И у меня было всего десять образцов.

Однако пока время терпело, и желаемые сто штук я успею сделать, как и обучить расчеты. И неплохо бы заодно лишить противника возможности самому стрелять из пушек. Поэтому (вместе с пушкарями) до седьмого пота тренировались и снайперы, получившие лучшие винтовки XVII века. Семейство Исаевых превзошло само себя. И хотя оружие получилось чудовищно дорогим, я не поскупился на изготовление ста штук. Пусть стрелки выбивают вражеских офицеров и пушкарей.

– Побывал я в Виндаве. Посмотрел на то, как строится новый флот, – поделился отец. – Похоже, ты действительно уверен, что война скоро.

– При датском дворе есть наши люди, – пояснил я. – Так что я не сомневаюсь, что война будет. Но нам нужно, чтобы шведы увязли в этой самой войне как можно глубже, чтобы им было не до Курляндии.